Эликсир Купрума Эса (Художник Е. Медведев) - Страница 23

К оглавлению

— Козырьков Толя. Это ты, значит? — спросил он.

— Я, — ответил Толя, глядя в пол.

— У тебя что — двойки по русскому?

— Тройки, — ответил Толя и еще сильней покраснел.

— Ведь «линейка» от слова «линия» происходит, а ты пишешь «ленейка»!

— Хватит тебе придираться! — сказал Родя и обратился к мальчишке: — Что это за линейка?

Толя еще ниже опустил голову и заговорил тихим прерывающимся голосом, словно отвечая трудный урок:

— Мой папа любит мастерить, и он режет пластмассу… Он пластмассу режет… Он положит на пластмассу линейку и по этой линейке режет… такой железкой с зазубринкой… Он проведет по линейке железкой, и получается царапина на пластмассе… Потом он еще раз проведет, и… глубже станет… царапина. А потом… потом совсем разрежет. Только пластмасса скользкая, и линейка скользит… Соскользнет, и царапина — не туда… Папа очень много пластмассы испортил… — Толя умолк и стоял не подымая головы, словно ожидая получить двойку.

— А что ты придумал? — спросил Родя.

— А я придумал, чтобы к линейке наждачную бумагу приклеивать… Нарезать полосочками и приклеивать… Клеем «БФ»… И тогда она не скользит…

— Гм! Это дело! — сказал Веня.

— А почему обязательно «БФ»? — спросил Родя.

Тут впервые Толя осмелел и поднял голову.

— Потому что у папы линейка стальная. Другим клеем она не приклеится…

И каждую перемену друзей разыскивал Портнов, которого Веня теперь иначе не звал, как Перпетуум-мобиле. И каждый раз он докладывал о новом кандидате в пионерское научно-конструкторское общество. Чистой тетрадкой Алька не запасся, поэтому он вел свои записи на промокашках, на выдранных из старых тетрадей листочках.

— Во! — говорил он возбужденно. — Димка Грибов! У него аквариум, и он хочет золотую рыбку с пескарем скрещивать.

— А это зачем? — спрашивали его.

— Ну как зачем! — кипятился Перпетуум-мобиле. — Для науки!

И ни Родя, ни Веня, ни Круглая Отличница не замечали, что к разговорам о «социологическом опросе» внимательно прислушивается Надежда Сергеевна. Не замечали, пока она сама к Ляле не подошла.

— Слушай, голуба моя, объясни, пожалуйста, кто придумал этот «социологический опрос» и с какой целью он проводится?

— Мой брат придумал, — ответила Ляля и рассказала все, что хотела узнать замдиректора.

— Вот оно как! Ну спасибо, — сказала Надежда Сергеевна и ушла.

К концу учебного дня у наших обследователей скопилось пять тетрадок и куча записок на отдельных листочках, принесенных Алькой Портновым.

Ляля собрала все это и побежала разыскивать Гену. Вернувшись, она доложила:

— Он сказал, чтобы вы к нам пришли часа в четыре.

Как всегда, по дороге домой друзья проходили мимо Дворца пионеров, и здесь только им вспомнилось освещенное окно и черная фигура, метавшаяся в нем. Оба остановились перед воротами дворца.

— Запишемся, — предложил Родя.

— А в какой кружок?

Родя задумался, и тут его осенило.

— Слушай! Запишемся в такой кружок, который занимается в пятницу вечером.

Веня сразу понял своего друга. Вы уже знаете, что к Рудаковым приехали родственники — дядя Миша с женой. Дяде Мише исполнилось пятьдесят лет, и он собирался отметить это событие в пятницу ужином в ресторане. Были приглашены и супруги Маршевы.

— Правильно! — сказал Веня. — Раньше чем в полпервого ночи они домой не вернутся. Может, и успеем провести эту операцию.

Друзья вошли во дворец и записались в фотокружок, который занимался в пятницу вечером. На этот раз дежурил другой педагог — мужчина.

В четыре часа Веня и Родя явились к Гене. Они застали его и Лялю во дворе. Надо сказать, что двор этот больше походил на парк. Тут росли старые тополя и липы, тут были ярко раскрашенные скамейки, беседки и песочницы для малышей. И было тут маленькое футбольное поле, огражденное сеткой, какой обычно ограждаются теннисные корты. По этому полю, сражаясь за мяч, метались восемь полевых игроков примерно Родиного возраста, а в воротах из планочек прыгали два вратаря. Кроме того, по площадке со свистком в зубах бегал взъерошенный коренастый парень, в котором ребята узнали самого Гену. Он временами свистел и командовал:

— Угловой у ворот «Синицы»!.. Стоп! Рукой сыграл. Штрафной от ворот «Чижа»!..

А снаружи, вцепившись в решетку и прильнув к ней носами, стояли еще человек десять мальчишек. Вид у них был такой, словно они узники в тюремной камере, а крошечное футбольное поле для них целый мир, где царят свобода и счастье.

Недалеко от футбольного поля была другая площадка, с клумбой посредине. Здесь приятели увидели Круглую Отличницу и Валерку, тут же было много старшеклассников. Один бренчал на гитаре, двое других играли в бадминтон, перебрасываясь воланом через клумбу, остальные просто сидели на скамейках, и Родя с Веней заметили, что в руках у некоторых тетради с результатами их неоконченного опроса.

— Гена, иди! — позвала Ляля, увидев Рудакова и Маршева.

— Ге-е-на-аа! Соци-о-о-ологи пришли-и-и! — дурачась, закричала одна из девушек.

— А с линейкой — это надо на заметку взять, — сказал какой-то парень, листая тетрадку.

— С какой линейкой? — спросили его.

— Для резки пластмассы.

Это было единственное серьезное замечание, которое ребята услышали по поводу опроса. Старшеклассники были явно заинтересованы этим мероприятием, но относились к нему, как к чему-то очень забавному.

Пришел Гена и грубовато сказал старшеклассникам:

— А ну давайте сюда! — Он забрал у них тетрадки и Алькины листочки и кивнул «социологам»: — Пошли! Тут не дадут поговорить: зубы скалить будут. — Отойдя с ребятами в сторонку, он продолжал: — Значит, я проанализировал материал. У вас один шестой еще не охвачен и два четвертых, но, в общем, что-то около тридцати процентов получается.