Эликсир Купрума Эса (Художник Е. Медведев) - Страница 53

Теперь Родя не мог не думать о Зое. И во время урока, и на следующей перемене он то и дело поглядывал на нее, а она замечала это и млела от удовольствия. Зоя не подозревала, что Маршев даже о красоте ее позабыл, что пристальные взгляды его — это взгляды исследователя, изучающего загадочный объект, ей казалось, что они выражают восхищение, а быть может, и затаенную любовь. И Зое с новой силой захотелось возвеличить себя в глазах Маршева, и не только Маршева, но и всего пятого «Б».

А тут как раз случилось такое. В пятом «Б» кончились уроки, и Зоя шла по коридору, направляясь к лестнице, как вдруг вверх по ступенькам взлетел Гена Данилов и закричал:

— Восьмой «А», по домам! Химии но будет, Купрум Эс заболел.

— А что с ним? — спросил кто-то.

— Сердечный приступ. В больницу свезли.

Зоя оторопела. Сердечный приступ! В больницу увезли! Так ведь это, должно быть, надолго! А как же эликсир? Как же все эти великолепные добрые дела? Зоя вспомнила слова учителя о том, что эликсир потихоньку выветривается, даже если ничего никому не приказывать. А что значит это «потихоньку»? Полгода? Месяц? А может быть, и всего какую-нибудь неделю? И может быть, она совсем скоро превратится в обыкновенную Зойку Ладошину, которая пользуется уважением только у своих «активистов» да влюбленных мальчишек.

Зое стало ясно: она должна немедленно, сегодня же совершить что-нибудь такое, чтобы имя ее прогремело на всю школу. Словом, она должна сегодня же, вот сейчас пойти к директору Дворца пионеров и приказать ему записать всех желающих в «Разведчик».

О разговоре се с директором вы уже знаете.

Когда Зоя вернулась домой, ее встретила расстроенная мама. Она сказала, что ей позвонили с папиной работы, сообщили, что папа серьезно заболел и его прямо с завода увезли в больницу.

— А что с ним?

— Как видно, переутомление.

— Он что, сознание потерял?

— Почти что…

Зоя, конечно, огорчилась, но потом вспомнила о своем эликсире, и в ней закипела энергия.

— Мама! А какая в городе самая-самая лучшая больница? И какой есть в городе самый лучший врач, который бы папу сразу вылечить мог?

Но мама ответила, что больница, куда поместили папу, и есть лучшая в городе, а о врачах она ничего не знает.

Наступил вечер, вечер пятницы. Взрослые Рудаковы и Маршевы уехали праздновать день рождения дяди Миши, а младший Рудаков пришел к младшему Маршеву. Стали играть в шахматы. Родя играл плохо: в голове его вертелось все то же «очевидное — невероятное». Проиграв несколько партий, он сказал:

— Венька, а ведь сегодня пятница, сегодня мы засаду собирались устроить.

— Ага, — равнодушно согласился Веня.

— Нет, ты по-честному скажи: ведь тебе ни капельки не хочется идти на такое дело?

— Ни капельки. Давай еще партию?

И тут Родя не выдержал:

— Венька! Хочешь, я расскажу, о чем эти два дня думаю? Только, пока я не кончу, ты не перебивай! Не будешь?

— Не буду. Валяй!

И Родя рассказал Вене о своих удивительных предположениях. Тот не перебивал его, но когда он кончил, Веня смотрел на него с досадой, даже с какой-то жалостью.

— Родька! Ну, ты что, совсем как маленький! Или, наоборот, как деревенская старуха дореволюционная! Ведь ты же в чудеса начинаешь верить! Ну, хочешь, я сейчас разберу все эти твои «фактики», и ты увидишь, что они самые обыкновенные?

— Ну давай разбирай! Ну пожалуйста, разбирай! — вскричал Родя.

— Ну, вот с Трубкиным. Он сначала смеялся над статьей, а ты молчал как рыба… А потом он раскинул мозгами и решил, что статья дельная. А тут Зойка к нему со своими уговорами!

— А со станком?

— Тю-у! Со станком! Зойкин отец давно обещал подарить дворцу станок, а тут Зойка напомнила ему, и он подумал: «Э!.. Дай-ка завтра отделаюсь, чтобы не висело это на моей шее».

Родя почувствовал себя немножко обескураженным. Против этих Венькиных доводов трудно было что-нибудь возразить.

— Ну, а с Борькой и Семкой?

— А с этими еще проще: на фига им нужно при свидетелях хулиганством заниматься! Чтобы потом в школе попало? Вот они плюнули и разошлись.

— Так ведь именно по домам разошлись, как им Зойка приказала!

— А откуда ты знаешь, что именно по домам?

— Да ведь один кричал: «Идем ко мне!», а другой — «Идем ко мне!».

— Ну, а чем ты докажешь, что Трубкин после этого пошел домой, а но еще куда-нибудь, не к какому-нибудь другому знакомому?

Родя опять промолчал, но у него осталась еще одна зацепочка.

— Ну ладно! Но вот теперь скажи, почему нам расхотелось устраивать засаду?

— Да потому, что мы узнали от Зойки, что там работает Купрум Эс.

— А чем ты докажешь, что он не яд готовит или не взрывчатку какую-нибудь?

— А тем, что он не похож на диверсанта или вообще на преступника.

Родя ехидно улыбнулся:

— Вот ты и попался, голубчик миленький! По-твоему, выходит так: у каждого диверсанта должно быть на лицо написано, что он диверсант, а не честный человек. В таком случае, почему же их всех давно не переловили?

На этот раз призадумался Веня.

— Ну ладно, ну тут я, может быть, чего-то не усек. Но в остальном-то я прав! Значит, что получается? Три — один в мою пользу! А самое главное, Родька, я тебе вот что скажу: ты в какой-нибудь книжке, в каком-нибудь журнале, в какой-нибудь газете читал, чтобы двенадцатилетняя девочка могла гипнотизировать?

Тут Родя вскочил и уставил указательный палец на Веню:

— Слушай, а как, по-твоему, Попов в какой-нибудь книжке про радиоволны читал, перед тем как эти волны открыть? А? Скажи! Вот скажи!